[Яой] Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея/ The Scum Villain’s [Self-Saving] System - Мосян Тунсю

— Сколько раз? Да разве кто-нибудь это считает?

Шан Цинхуа уже перевернул страницу, намереваясь задать новый вопрос, когда Ло Бинхэ, потеряв терпение, поведал с не предвещающей ничего хорошего улыбкой:

— Если вам и правда интересно, то я могу посчитать сегодня и потом сказать Шан… то есть, шишу!

Как известно, Ло Бинхэ был человеком действия до мозга костей — раз уж он собрался считать, он будет считать. Шан Цинхуа ещё не успел осознать значения этих слов, когда Ло Бинхэ дернул Шэнь Цинцю за рукав, и, бросив: «Простите, что оставляем вас!» — выволок учителя за дверь, излучая ауру мощи и величия [12]. Порыв воздуха от распахнутой ударом ноги двери разметал по полу аккуратно исписанные листки опросника.

Ощущая, как подёргивается уголок губ, Шан Цинхуа нагнулся, чтобы собрать листы. Внезапно он упал на колени:

— Система… я еще не успел задать Шэню-дада все вопросы… Погоди, не вычитай баллы, дай мне ещё немного времени!

Примечания:

[1] Дада 大大 (dàda) — неформальное вежливое обращение, пер. с кит. «отец», «дядюшка».

[2] Зелёный канал чистой любви Цзиньцзяна — 绿丁丁纯爱 (lǜ zhēngzhēng wǎng chún ài).

Цзиньцзян 晋江 (jìnjiāng) — в оригинале 丁丁网 — так в послесловии именуется сайт JJWXC (видимо, из-за визуального сходства иероглифа 丁 с буквой J), на котором размещаются многие китайские новеллы (в частности, именно там была опубликована Система), там имеется BL-канал, который в новелле противопоставляется гаремным романам сайта Чжундян. 丁丁 может означать также сленговое «член», поскольку в прочтении dīngdīng «дин-дин» является звукоподражанием звону колокольчиков.

Канал чистой любви — в оригинале 纯爱 (chún ài) чунь ай — в пер. с кит. «чистая, искренняя любовь». BL-канал, который в новелле противопоставляется гаремным романам сайта Чжундян.

[3] Этот Шэнь – здесь Шэнь Цинцю употребляет самоуничижительное местоимение 某 (mǒu), что в пер. с кит. означает «некий».

[4] Вечный школьник – в оригинале 中二病 (zhōngèrbìng) – в букв. пер. с кит. «люди с уровнем второго класса средней школы», в переносном значении – «наивный, недалёкий».

[5] Возвышенный – в оригинале 高高在上 (gāogāozàishàng) – в пер. с кит. «высоко, в вышине», образно в значении: «ставить себя высоко, оторваться от массы», (например о порочном руководстве).

[6] Пирожок – в оригинале 包子 (bāozi) – баоцзы – паровой пирожок, диалектное – «тряпка, размазня».

[7] Шичжи — 师侄 (shīzhí) — букв. «племянник по наставнику», то бишь ученик брата по школе/клану заклинателей.

[8] Господин, супруг или муженёк – Шан Цинхуа в самом деле использует три обращения жены к мужу:

相公 (xiànggong) – сянгун – в пер. с кит. «чиновник, учёный», а также почтительное обращение жены к мужу.

夫君 (fūjūn) – фуцзюнь – обращение «мой супруг», также поэтическое «друг».

老公 (lǎogōng) – лаогун – в пер. с кит. «муженёк» (разговорное), также главный евнух.

[9] Воззрился на него в немом удивлении – в оригинале 瞠目结舌 (chēng mù jié shé) – в пер. с кит. «вытаращить глаза и привязать язык», образно в значении «опешить, остолбенеть, онеметь, от конфуза лишиться дара речи, разинувши рот, вытаращив глаза».

[10] Гун – от 攻方 (gōngfāng) – в пер. с кит. «атакующая сторона».

Шоу – от 受方 (shòufāng) – в пер. с кит. «принимающая сторона».

[11] Наступать на чужие мозоли – в оригинале 哪壶不开提哪壶 (nǎ hú bù kāi tí nǎ hú) — в букв. пер. с кит. «брать тот чайник, который не кипит» — поговорка из притчи о владельце чайной, который отвадил неплатившего посетителя, заваривая ему чай холодной водой; образно в значении «задевать за живое, допустить бестактность, затронуть запретную тему, наступить на больную мозоль, в доме повешенного говорить о веревке, сыпать соль на рану».

[12] Аура мощи и величия – в оригинале 气壮山河 (qìzhuàngshānhé) – в пер. с кит. «сила (мощь) как у гор и рек».

Глава 89. Похождения Сян Тянь Да Фэйцзи. Часть 2

— О чём это ты замечтался, недоумок? А ну живо за дело!

Верховное Божество Сян Тянь Да Фэйцзи смачно выплюнул травинку [1] изо рта и мысленно показал тысячу средних пальцев этому безымянному злыдню с пика Аньдин, попутно честя его весьма красочными эпитетами, преимущественно на букву «F», чтобы затем, натянув простодушную улыбку [2], броситься к нему:

— Уже иду!

— Эй, ты! — бросил ему этот ноунейм. — Только и знаешь, что от работы отлынивать!

Шан Цинхуа, пребывающий в теле семнадцатилетнего адепта на побегушках, тащился позади «основных ударных сил» разгружать товары на пристань, попутно глазея по сторонам.

Да-да, теперь Верховное Божество Да Фэйцзи именовался Шан Цинхуа.

Некогда он собственными руками изваял образ этого мелкого пакостника: коварный лицемерный предатель, который всю жизнь шпионил на Мобэй-цзюня, не щадя живота, лишь чтобы его холодный бездушный босс избавился от него, когда в подчинённом больше не было проку. Вот таков был кусок пушечного мяса и по совместительству гений логистики Шан Цинхуа.

Но сейчас-то он пребывал в жалком статусе адепта внешнего круга пика Аньдин, которого шпыняли все кому не лень. Ещё не выбившись в старшие ученики, он даже имя не сменил — гордое поколение «Цин» пока не приняло его.

А пик Аньдин, признаться, был одним из самых душных среди всей дюжины.

Горный лорд пика Аньдин был кем-то вроде домоправителя всего хребта Цанцюн — прямо скажем, не самое завидное положение — даже наставляя учеников, он оставался работником на почасовой оплате, так что, само собой, не особо жаловал своих подопечных. О простых адептах и говорить нечего: находясь в самом хвосте пищевой цепочки, они были презреннейшими из презренных. Само собой, все они лелеяли в душе изрядную долю озлобленности, срываясь на тех, кто послабее — в их положении это было вполне естественно.

Время от времени Шан Цинхуа выпускал пар, бормоча под нос: «Ну погодите, покуда папочка [3] не станет главой вашего пика, тогда-то вы все у меня попляшете…»

Однако эти тщеславные фантазии мигом вылетали у него из головы, стоило ему вспомнить о том, что на этот высокий пост его вознесёт помощь демонов — а это означало подчинение воле Мобэй-цзюня — который разделается с ним при первой же возможности, не удостоив его даже приличной смерти.

Одним словом, это того не стоило.

Если бы Шан Цинхуа мог распоряжаться своей судьбой, он бы первым делом сорвал с себя одеяния своего пика и, собрав пожитки, дёрнул бы прочь с хребта Цанцюн, да и всего заклинательского мира в целом, чтобы впредь вести